Р.А.Павлов *** ЧАСТЬ 1 1 Я наконец просыпаюсь, уставший после бесчисленных сновидений, большей частью неприятных, без пятнадцати шесть, на целый час раньше, чем обычно. Наверно, мне надо выпить горячего кофе. Я встаю и иду умываться. Очень жарко. Поэтому, пока меня нет, в раскрытое окно комнаты влетает какое-то насекомое и садится на потолок. Порыв ветра распахивает вторую створку окна, от этого ничуть не становится прохладнее (это очень странно). К этому времени я возвращаюсь в комнату. Половина седьмого. Я всегда ухожу пол-восьмого. Не хочется сидеть дома ещё целый час. Я одеваюсь. Просто посижу на остановке, решил я. Когда надоест, я уеду. Я выхожу на улицу. 2 Прошло уже три часа. Целых три часа я здесь, и я сам не знаю, почему я не двигаюсь с места. Но нельзя сказать что я неподвижен. Мои глаза, они движутся вокруг, вроде бы стараясь от чего-то уйти. Почему я здесь так долго? Да, один взгляд прикован ко мне. На скамейке напротив -- девочка лет семи. Она смотрит на меня не отрываясь уже 2 с половиной часа, старается глядеть прямо в глаза, взор её наполнен ужасом. Что с ней такое случилось? Мне скучно и неудобно, я не могу выдерживать это так долго. Она почему-то боится меня -- она очень бледна, глаза как-то расширены. (Это очень уродливо.) Я чувствую себя неловко. Ну хорошо, если я и правда для неё так страшен, почему же тогда она не бежит отсюда? (Впрочем, сильный страх действительно вызывает оцепенение...) Но чего она боится? Непонятно. Вот так беспокойство передается и мне. 3 (Все, что происходит, сводится к следующему: герой случайно встречает на себе взгляд девочки лет семи, взгляд испуганный, наполненный ужасом, и с этого времени постоянно преследующий его. Герой постепенно привыкает к этому, мало того, потом ему даже доставляет удовольствие тот страх, который он вызывает у девочки.) 4 Беспокойство передается и мне. В голове туман, но это с утра. Со мной что-то не в порядке? Я спрашиваю проходящую женщину, нет ли у неё зеркальца -- я хочу посмотреть на себя. Я. Девушка, извините, у вас нету случайно зеркальца? Девушка. (Она нисколько не испугана, но зато она какая-то напряженная или скованная, как будто я сейчас на неё наброшусь, она готовится отразить удар.) Я. ...Зеркальца? Она. Без пятнадцати десять. Я. ...Зеркальца? Она. (Садится на другую скамейку, справа от меня.) Я. (Повторяю 1-й вопрос.) 2-я женщина. (Спрашивает меня, очень ли это необходимо, ей долго искать.) Я. (Отвечаю, что нет.) Девочка. (Продолжает смотреть таким же взглядом.) Интересно: вторая женщина только что стояла таким образом, что я не был виден девочке... Но я даже не заметил, что за этим последовало. 5 Я здесь уже четыре с половиной часа -- вернее, мы, -- и я уже проникаюсь её страданием и страхом, я сам боюсь её взгляда. Но мне-то легче, я просто гляжу в другую сторону -- откуда должен показаться автобус или троллейбус. Он появляется, я не выдерживаю, сажусь в него, я уезжаю, а она остается сидеть там же. И я отворачиваюсь поскорее. Какое облегчение. Как будто я не мог раньше уехать. 6 (Ничего) 7 Наступает вечер. По дороге домой я мало что помню из того, что было сегодня утром. Тогда я ещё не вполне проснулся, решил я, или я так устал от снов, или девочка была чокнутая. Я выхожу из троллейбуса. Уже виден мой дом, я перехожу дорогу на красный цвет, сейчас я пройду мимо все той же остановки. Девочка, кажется, уже заметила меня, т.к. её глаза вспыхивают ужасом. Она бледнеет, я видимо тоже, в любом случае мне как-то очень неприятно, я никак не ожидал снова увидеть её здесь. Сегодня 28 апреля. Я прохожу мимо, стараясь казаться спокойным, хотя чувствую сильное нервное напряжение. Я не могу не оглянуться. С радостью я вижу, что она смотрит совершенно в другую сторону. Мне действительно легче. Оттого, наверное, что я не причиняю более страданий живому существу. В девять вечера я уже дома. По-прежнему жарко, но я не думаю ни о чем, что произошло. Я включаю телевизор. Меня уже давно кто-то зовет из другой комнаты, но я делаю вид что не слышу, я ещё не обрел полного душевного равновесия. 29 апреля Я наконец просыпаюсь, уставший после бессмысленных сновидений, большей частью неприятных, без пятнадцати шесть, на целый час раньше, чем обычно. Наверно, мне надо выпить горячего кофе. Я встаю и иду умываться. Очень жарко. Поэтому, пока меня нет, в раскрытое окно комнаты влетает какое-то насекомое и садится на потолок. Порыв ветра распахивает вторую створку окна, от этого ничуть не становится прохладнее (это очень странно). К этому времени я возвращаюсь в комнату. Половина седьмого. Я всегда ухожу пол-восьмого. Не хочется сидеть дома ещё целый час. Я одеваюсь и выхожу на улицу. До остановки идти минут пять. Я иду медленно. В мозгу постепенно воскресают воспоминания. Если я увижу её сегодня там же -- чувство ответственности за её страдания перерастет в чувство вины. Как только эта мысль промелькнула, мне становится видно, что скамейка пуста. Теперь я спокоен, я сажусь там же, где сидел вчера. У меня в запасе час, я жду транспорт и как будто засыпаю. Мне не стоило сегодня вставать так рано. 8 Скорее, я только дремлю, т.к. внезапно я прихожу в себя, оглядываюсь и вижу её, с таким же несчастным лицом, испуганным видом, тем же взглядом, направленным снова на меня. Как давно она здесь? Моё сердце начинает учащенно биться, я очень волнуюсь, откровенно говоря, мне просто жутко. Не свихнулся ли я? И я отворачиваюсь. Нет, сегодня я не собираюсь сидеть здесь, под обстрелом этих страдальческих глаз, четыре или пять часов -- сколько там я просидел вчера. Вот едет транспорт. Я, вскочив (она вздрогнула), бегу к нему. Но двери не открываются. Автобус стоит какое-то время, люди возмущенно ругаются, он уходит. Я опять не могу сдержаться, я оборачиваюсь. Глаза у неё голубые (если это будет продолжаться так дальше, я их буду знать насквозь). Вот идет другой автобус. 9 В него мне удается-таки влезть. Я уезжаю, сильно обеспокоенный. У меня самые недобрые предчувствия. К вечеру я обретаю способность здраво рассуждать. Во-первых. Я не должен бояться её, как я делаю сейчас, хотя бы потому что она сама боится меня. Моя задача -- выяснить, кто она такая и какова причина страха (и вообще такого мазохистского интереса ко мне -- ведь, несмотря на ужас, она дожидается меня каждый раз). Вечером проверим, будет ли она там же. 10 (Я выхожу из троллейбуса. Уже виден мой дом, я перехожу дорогу на красный цвет, сейчас я пройду мимо все той же остановки.) Я, кажется, знаю, что будет дальше. Да, я волнуюсь, но волнение вызвано всего лишь жгучим интересом к разгадке. Её там нет. Ну хорошо. Я иду домой. Я, кстати, ещё не вполне уверен, что с моим внешним видом все в порядке. Я обязательно взгляну в зеркало. Ещё надо спросить у кого-нибудь. Половина десятого, все уже дома. В прихожей я бросаюсь к зеркалу и впиваюсь глазами в свое отражение. Раздается женский голос. -- Кто там? (Меня назвали по имени)? -- Да, я. -- Что ты так долго? (Кажется, у меня все нормально.) Я снимаю куртку и уже собираюсь уйти к себе в комнату. -- Что ты так долго? Я отвечаю что-то невразумительное. Сейчас все сбегутся на меня посмотреть, как на какое-то чудо, как будто я в один прекрасный день могу вернуться не такой, как был всегда. (Насекомое все ещё на потолке. Я не буду убивать его.) А может, я действительно изменился сегодня? Сейчас узнаем. Они. Ничего не случилось? Я.(Это я и хочу узнать...) Они. (Несколько фраз, не относящихся к делу.) Я. Посмотрите, у меня все в порядке? Ну, как обычно? Глупый вопрос. Нормальный человек таких не задает. Т.е. скорее всего свихнулся я, а не она. Через час я буду спать. 30 апреля Это следующий день. Спал я хорошо, проснулся как раз вовремя и, следовательно, не появился на остановке раньше обычного. Девочка уже здесь. Она ждет меня. Как она будет на меня смотреть? Со страхом, конечно. (А если она будет смеяться?) У меня уже появляется какая-то неприятная озабоченность. Никогда прежде не было такого, чтобы я вселял ужас. Она здесь, вот она увидела меня. Дальше повторится все то же самое, я это знаю. Так оно все и случилось. Вечером, проходя мимо этого места, уже крепко врезавшегося в память и ассоциируемого с напуганной девочкой, я убеждаюсь в том, что её нет -- я долго вглядываюсь в пустую скамейку. Нет, зрение не обманывает меня, я понемногу стараюсь успокоиться. Я почти у дома. 11 Лифт сломан. Мне не хочется подыматься на девятый этаж по лестнице. Я остаюсь внизу и присаживаюсь на ступеньки. Может, у меня уже возникли какие-то комплексы на почве всего этого бреда (это так и есть, скорее всего), но в это мгновение я чувствую необходимость что-то разъяснить. Теперь я почему-то убежден, что мне её страх ничем не грозит, я остаюсь таким же обычным чело?веком, каким я был раньше. Мною овладевает жажда познания, я уверен в собственных силах и в том, что завтра что-нибудь произойдет. Как-то я все-таки оказался дома, по крайней мере, проснулся я завтра утром у себя в комнате. 31 апреля Мне не хочется уходить. Сейчас я хотел бы остаться дома, устроиться поудобнее где-нибудь и поглядеть в окно -- обязательно поглядеть в окно. Проклятой скамейки из окна не видно, но хорошо видна дорога к остановке -- я полагаю, что девочка ходит именно этой дорогой. Нет, я скорее так уже не думаю. Т. е. мне хотелось бы, чтобы это было правдой. Но здесь пахнет какой-то мистикой, временами мне кажется что девочка эта пришла откуда-то из потустороннего мира, что в определённый час она возникает -- именно там, напротив меня, и специально для меня, -- а когда я уезжаю, она исчезает. Есть ещё одно объяснение -- оно простейшее, поэтому наверняка правильное. Она -- галлюцинация, плод моего больного воображения. Ведь у меня нет никаких доказательств её реальности. Прежде у меня не было галлюцинаций. Похоже, эти времена прошли. Теперь я ни в чем не могу быть уверен. 12 Я все-таки решился уйти. Я уже вижу её -- она опять пришла раньше меня. (Черт возьми, конечно, сегодня не может быть 31 апреля. Сегодня 1 мая. Я вспоминаю это, наблюдая праздничное настроение людей. И я готов поехать сейчас на демонстрацию. Скорее всего, так я и сделаю.) Но она опять напротив меня. Я больше ни о чем, ни о ком не думаю, кроме неё. Мне не страшно -- мне просто плохо. Или она издевается надо мной. Или моё сознание и зрение издеваются надо мной. Я хочу, чтобы это поскорей кончилось. Так проходит ещё несколько дней. 14 И я наконец понимаю, что нужно что-то предпринять. В первую очередь, разобраться со своей головой и ощущениями. Я уже говорил, что пос?леднее время я вообще потерял способность о чем-либо думать, только о ней (я для краткости называю её "она"). При этом здесь нет никако?го сексуального мотива или подтекста -- конечно, его просто не может быть. Но тогда я не понимаю себя. Что я к ней испытываю? Я не могу это понять. Не страх же заставляет меня думать о ней -- вот я снова возвращаюсь к мысли о страхе, хотя с моей стороны страха уже точно нет. Но какая-то привязанностъ тем не менее имеется. Т. е. состояние, в котором я нахожусь сейчас, уже становится неотъемлемой частью жизни. У девочки искаженные страхом глаза, она очень бледна, она ещё маленькая, в конце концов. Она не привлекательна. Она не нравится мне. 5 мая (Утро. Все по-прежнему.) Я вглядываюсь в её лицо. Что-то изменилось. Взгляд уже не такой сосредоточенный. Мне кажется, её мысли где-то далеко, всего лишь некая посторонняя сила заставляет её все так же пялиться на меня, не будь этой силы, кто знает, пришла бы она сюда... Ещё я думаю, что я пере?оценивал значение её бледности -- похоже, таков естественный цвет её кожи, -- просто она контрастирует с темными волосами и этим самым вы?деляется. Что ещё можно найти? Я не могу сказать, красиво ли её лицо -- я знаю, что сильные эмоции (и не обязательно негативные) искажают черты лица, причем как правило не в лучшую сторону. Стоит ли думать об этом? Чтобы вернуть себе внутренние силы и нормальное душевное состояние, я по возможности не должен думать о ней -- хотя я не могу не думать. Жизнь слишком однообразна, такие вещи случаются не каждый день и не с каждым, я даже чувствую какое-то удовлетворение от того, что такое внимание уделяется именно мне. Но все-таки здесь какое-то темное дело, тайна, непроницаемая за её отрешенно-испуганным ликом. 15 Может, люди вокруг уже заметили всё это. Ученые, психиатры уже наблюдают за взаимоотношениями двух сумасшедших. У неё, скорее всего, некий мазохистский комплекс -- она нашла источник страха (или страданий), т. е. меня, и теперь не может меня покинуть. У меня же, по всей види?мости, комплекс садистский. Если бы сейчас мне предоставиласъ возможность легко и спокойно умереть, в один миг уйти от суеты этого мира, я ни за что не согла?сился бы. Да, я подавлен, я слишком всем этим озабочен, но в то же время я чувствую определенный стимул, не могу сказать к чему (к бесплодным мечтаниям и домыслам), и кроме того, я ощущаю свою нужность -- ибо, пусть я причиняю ей боль и страх, но я нужен ей. Именно для этого и нужен. Эта мысль теперь утешает меня. Я иногда думаю о том, что бы сделать такое, чтобы нарушить равновесие. ЧАСТЬ 2 16 Мы сидим так уже довольно долго. Интересно, о чем она думает? Знает ли она вообще кто я такой? 17 Я пытаюсь построить какие-то планы, но мозг плохо подчиняется мне. Одно мне кажется очевидным: рано или поздно все прояснится. У меня ещё сутки на размышление. Подходит транспорт, я уезжаю. Пока я был на работе, у меня появились некоторые трезвые идеи. В принципе, можно будет кое-что проверить уже сегодня... Вечером, если девочка будет сидеть там же, когда я буду возвращаться домой. Это маловероятно, но почему-то я надеюсь на это. Я очень хочу, чтобы она была там. Мне хочется поэкспериментировать. С нервно колотящимся сердцем я подъезжаю к остановке. Перед тем, как выйти из транспорта, я глянул в окно. Кажется, не повезло. Или я стал плохо видеть. Мне сейчас хотелось бы, чтобы правдой было пос?леднее. К сожалению, мои надежды не оправдались. В дущу мою закралась тревога -- совершенно беспричинная. С раздражением я думаю, неужели она не знает, что я бываю здесь каждый вечер, или ей так трудно прийти сюда, или она не хочет увидеть меня и ещё раз испытать страх? Через пять минут я дома и, измученный, падаю на диван и ещё минуты через четыре засыпаю. 6 мая Я наконец просыпаюсь, уставший после бесчисленных сновидений, большей частью неприятных, без пятнадцати шесть. Наверно, мне надо выпить горячего кофе. Я встаю и иду умываться. Очень жарко. Поэтому, пока меня нет, порыв ветра распахивает вторую створку окна, от этого ничуть не становится прохладнее (это очень странно). К этому времени я возвра?щаюсь в комнату, уже позавтракав. Половина седьмого. Я специально вый?ду пораньше. Мозг работает четко, я знаю, что я буду делать. Только бы она пришла как обычно. Собственно, беспокоиться не о чем: разве она сможет не прийти? Но все-таки я устал. Постоянно думать об одном и том же, бодрствуя и во сне... Я вспоминаю сегодняшние сны. К сожалению, я не могу передать их содержание точно, многое уже испарилось из памяти. В первом сне я просыпаюсь утром и по-прежнему желаю выпрыгнуть в окно; почему-то я уверен, что если выпрыгну, то упаду прямо на ту са?мую скамейку, где должна сидеть девочка. У меня промелькнула мысль, что ещё рано и она не пришла, и поэтому не следует прыгать в окно. Я выхожу как все нормальные люди, через дверь, каким-то непостижимым образом ногой распахиваю дверь лифта и спускаюсь вниз. На остановке я усаживаюсь на обычное место и вдруг вижу напротив меня Кристину, это моя подруга, она уставилась на меня взглядом, столь мне знакомым, в котором читается ужас. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (18) Я приближаюсь к остановке. Девочки нет. Я понемногу теряю прежнюю уве?ренность. Вдруг она не придет? (Когда-то я молил Бога о том, чтобы она не появлялась. И теперь я признаю, что тогда я просто боялся неизвестного, не был уверен в своих физических и психических силах. Сейчас наоборот. Хотя... несмотря на все, сейчас у меня нет четкого плана.) В любом случае, она просто обязана прийти. Я усаживаюсь на скамейку -- как обычно. (Дома на меня теперь смотрят с подозрением и вообще как-то странно. Я этого вполне заслуживаю. Но ещё никто ничего толком не знает. Если узнают -- они примут меня за психа. Им не понять, как можно придавать такое значение выражению чьих-либо глаз, пусть даже оно преследует тебя изо дня в день, им не понять -- и я их прекрасно понимаю -- почему это мне может быть необходимо, как воздух). Я должен признаться. Самому себе. Мне приятно причинять определённые страдания маленькой девочке. Я хочу, чтобы это продолжалось. Но всю жизнь это продолжаться не может, и это было бы, кстати, слишком однообразно. Я не знаю, что делать. 19 Я уже вижу её -- она идёт тем же путём, что и я, откуда именно -- я не заметил, но скоро я это узнаю (надеюсь...). Вот она оглядывается вокруг, тут довольно много народу, я знаю что она ищет меня, но найти меня не так-то просто, хотя и не то чтобы сложно. Вот её глаза останавливаются на мне, не сводя их с меня, она садится на прежнее место, и я замечаю что-то новое в её поведении, во взгляде. Я внима?тельно смотрю на неё. Её лицо -- уже не такое напряжённое, как минуту назад, когда она ещё не нашла меня. (Так, думаю я, мы посидим где-то с полчаса. Потом я сделаю вид, что уезжаю.) У неё на редкость выразительное лицо, хотя и совсем детское -- впро?чем, как раз детям и свойственно не скрывать своих эмоций. Но лицо действительно выразительное. Я почему-то думаю, что она религиозна или суеверна. Вернее -- мне хотелось бы, чтобы она была такой. Я нервничаю и каждые 3 минуты поглядываю на часы. Проходит девять минут. Нетерпение мучает меня. Господи, я вообще не понимаю, как она-то это выдерживает. Она, видимо, сошла с ума уже довольно давно, легко все переносит, может спокойно по 4 часа смотреть на меня... И что же она на самом деле тогда испытывает, какое чувство? Проходит наконец полчаса. Вдруг мои намерения меняются. Я просто сделаю вид, что возвращаюсь домой. Так я и делаю. Очень важно не оглядываться -- чтобы она не догада?лась, что я слежу за ней. Но мне не обязательно оглядываться. Я про?сто чувствую на себе её взгляд. Вот она уже смотрит в другую сторону. Сейчас она какое-то время подождёт, думая, что я вернусь. Я захожу в первый попавшийся подъезд, быстро поднимаюсь по лестнице, там есть такое окошко, из которого хорошо видна остановка. (Я предус?мотрительно захватил с собой бинокль.) Девочка все ещё там. Пару раз она. поворачивает голову в направлении, в котором я ушел. Теперь придётся долго ждать. Долго ждать не приходится. Через десять минут она покидает своё любимое место и идет следом за мной, я имею в виду, в том же нап?равлении. Я выбрал очень удобный пункт для наблюдений. Я вижу, как она идёт всё тем же путём, потом неожиданно сворачивает, сей?час она пойдёт где-то дворами, я быстро выбегаю на улицу. Мне опять везёт: 1) она ещё не скрылась из виду; 2) она не замечает меня. Я держусь метрах в пятидесяти позади. Только бы она сейчас не оглянулась. Как мне все это надоело. Проходит ещё какое-то время. ЧАСТЬ 3 1 Вот, собственно, закончились поиски. Дом номер 22, шестнадцатиэтажный, потом я узнал ещё и код -- она набрала его и скрылась в парадной. Тогда я понял, что преследовать дальше бесполезно. То есть номера квартиры я до сих пор не знаю. Но мне известен дом. И что же мне это даёт? Чего я вообще до?бивался, что хотел узнать? Почему я так боялся быть увиденным? Я подхожу поближе и начинаю исследовать кнопки с цифрами, пы?таясь отгадать код. Это в конце концов удаётся, я захожу внутрь. Разумеется, дальнейший след потерян. Я в полной растерянности выхожу на улицу и иду неизвестно куда. 2 (Герой переживает тяжелый душевный кризис. Он замечает изменения в поведении девочки, а именно: ослабление страха и вообще интереса к нему. Не зная причин этого страха (интереса), он не может ничего противопоставить этому и пытается прояснить дело, обратившись непосредственно к девочке). 3 Кристина наливает мне горячего чаю. Зачем, спрашивается? Сейчас жарко. Она всегда очень гостеприимная. -- Спасибо, -- говорю я. Всё-таки стоило поблагодарить. Я с усилием отпиваю из чашки. Кристина, конечно, уже заметила моё ненормальное состояние. Она очень хорошо знает меня. Но мы сидим так уже где-то минут двадцать, она все ещё ничего не спрашивает. Не подает виду. Чай выпит. -- Больше не предлагаю, я вижу, ты не в настроении, -- говорит она. Через какое-то время: -- Ты просто не выспался или у тебя проб?лемы? -- что-то вроде этого она сказала. -- Скорее всего, я не выспался, -- лгу я. Хотя отчасти это, навер?но, правда. И я зачем-то рассказываю ей этот сон -- в котором она сидит вместо девочки: -- Я просыпаюсь утром и по-прежнему желаю вып?рыгнуть в окно; я почему-то уверен, что если выпрыгну, то упаду прямо на скамейку на остановке. Потом я решаю не прыгать в окно, -- Кристина похожа на детектор лжи, я чувствую, ей понятно, что я что-то недоговариваю, -- я выхожу, как все нормальные люди, через дверь, каким-то непостижимым образом ногой распахиваю дверь лифта и спус?каюсь вниз. На остановке я сел на скамейку, и потом я вижу тебя на?против, ты смотришь на меня с ужасом, -- (мне почему-то приятно пере?сказывать эту сцену), -- это мягко сказано, с ужасом, у тебя просто глаза вылезают от страха... Она слушает всё это довольно спокойно. Я рассказываю ей другие три сна. Я прошу её рассказать о её детстве. -- Опять? -- Она старше меня, всего на год, но всё равно это как-то на меня гнетуще действует, а когда она рассказывает мне о своём детстве, я расслабляюсь. Это, кстати, действительно интересно, у неё много есть о чём рассказать. Почему-то я не могу дослушать в этот раз. Когда рассказ её под?ходит к первым школьным годам, я уже начинаю перебивать, наконец я вообще её прерываю каким-то бессмысленным вопросом. (Своим поведением сегодня я для неё невыносим.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (Я ухожу через 3 часа.) Конец 4 Свежий воздух действует на меня очень благотворно. Ещё светло, ещё день, но мне уже хочется домой. Я иду в метро. Пока я спускаюсь по эскалатору, он два раза останавливается, но я как-то удерживаюсь и не падаю, к большому удивлению окружающих. Я не обращаю на них внимания. Здесь жарко, просто душно. Мне почему-то приходит в го?лову мысль, а вернусь ли я вообще сегодня домой. Встреча не оставила приятных воспоминаний. Странности в моём поведении необратимо становятся заметными, очевидными для всех. Надо как-то покончить с этим. Рано или поздно, мне наверно придется убить её. Я выхожу из метро. 5 По каким-то причинам я выхожу не рядом с домом, а остановкой рань?ше. Я догадываюсь почему. Если ещё немного пройти, станет хорошо виден шестнадцатиэтажный дом, с которым я познакомился утром. В конце концов, не может ли такое быть, что она вовсе и не жи?вёт в этом самом доме? Вполне может. 6 Я возвращаюсь домой, и меня спрашивают, почему у меня такой усталый вид, почему я такой нервный -- всё как обычно, только теперь я знаю что я действительно устал и с нервами у меня непорядок. Утром я просыпаюсь, наскоро завтракаю и бегу на ненавистную мне остановку. Девочки ещё нет. Только бы она пришла. Минут через десять она появляется. Она по-прежнему не отрывает от меня глаз, но страха в них я уже не вижу -- скорее там какое-то опасение, неуверенность, может быть, но не ужас. Нет, я должен что-то сделать, чтобы всё было по-старому. Пусть она боится, раз она здесь. Я не отдаю себе отчета в моих мыслях и действиях. 7 Я резко хватаю с земли обломок кирпича и бросаю -- не то чтобы точно в неё, а куда-то над её головой, чтоб не попасть. Это подействовало. Мне показалось, что она даже вскрикнула, и я почувствовал себя счастливым. Она хочет что-то сделать -- убежать, может быть -- но, видимо, ей не пошевелиться от ужаса. Она широко раскрывает глаза. (Я совершил глупейший поступок. Это видела целая толпа народу.) Мне нужно что-то сделать -- с собой или с ней. Не помню, что я делал дальше, так или иначе я как-то убрался оттуда и пришел в себя часа через полтора. Наверно, я просто убе?жал. Это называется позорное бегство, и мне стыдно. Мне также трудно было идти домой, потому что я не хотел идти мимо остановки. Я пошёл окольным путём, вернулся поздно. 8 Следующим утром два противоречивых чувства владеют мной. (Я при?шёл туда позже, чем обычно, её ещё не было. Дальше всё как бы в тумане (такое избитое выражение, но это действительно так), потом она появляется.) С одной стороны, я ощущаю, что после моей вчерашней выходки она меня опа?сается больше чем, скажем, позавчера -- но именно опасается, всего лишь. И вот во мне пробуждается желание что-то прояснить -- в оче?редной раз. Хотя, по-моему, ей никак не больше восьми лет, если я спрошу у неё в чём дело, разве она сможет что-то толком объяснить? Вообще невозможно передать моё душевное состояние в этот момент. Вот я приближаюсь к ней, и я вижу, что страх её всё усиливается, пока я приближаюсь, и это меня радует, а вообще каждый мой шаг кажется сейчас мне вечностью. 10 Я не знаю, с чего начать и что ей сказатъ. И не знаю, какая сила её удерживает на месте, хотя мне кажется, что вот-вот она вскочит и удерёт. Нет, она скована страхом. Чтобы нормально поговоритъ, нужно чтобы она по меньшей мере имела дар речи (впрочем, не уверен, что я сам сейчас им обладаю). Я не стал садиться рядом. Я присаживаюсь на корточки прямо перед ней. Я сказал, громко и уверенно: 11 -- Объясни мне, пожалуйста, что такое происходит? Что с тобой случилось? Она лишь смотрит на меня с диким страхом. Нет, так разговаривать невозможно. -- Не бойся меня, слышишь, давай хорошо поговорим. Не бойся и скажи что-нибудь. (Ведь на самом деле я хочу, чтобы она меня боялась. Но, видимо, сейчас важнее всего наладить контакт. Я делаю глупейшую ошибку.) Впрочем, мне тоже тяжело сейчас. Собственные мои слова эхом раздаются в моём мозгу, я больше не слышу ничего и не вижу. Мне кажется, что все это длится уже слишком долго. -- Меня не надо бояться, -- повторяю я. 3ачем я это делаю?! По-моему, я говорю как-то не так, не тем голосом, я наверно сей?час упаду в припадке. Она молчит. Так долго. Я обретаю способность видеть. Я вижу, она хочет что-то сказать, нет, даже говорит. Мне почему-то ничего не слышно, я вслушиваюсь. Её голос -- я наверно его как-нибудь неправильно слышу или восприни?маю, он не похож на голос семилетней девочки, он детский, но что-то в нём такое, слов не слышно, но я уже все понял. 12 Слов не слышно, но я уже все понял. -- Так теперь тебе страшно? -- с надеждой спрашиваю я. -- Нет, -- рушится моя надежда. 14 (Последнее пояснение. Герой обращается к самой девочке чтобы разрешить мучающие его вопросы. Но, заговорив с нею, он своим неуве?ренным поведением и просьбами не бояться избавляет её от страха. Тем самым он предопределяет дальнейшие события. Девочка, осознав?шая вдруг, что герой вовсе не страшен, решает отомстить ему за при?чинённые ей страх и страдания и убивает его.) 28 апреля -- 12 мая 1996 Петербург -- Псков -- Петербург